В округе

Добавлено в закладки: 0

Когда в 1920-х гг. в округе Беркс (штат Пенсильвания) инспектор материнских пособий проверяла ежемесячный отчет о расходах семьи Ф., она с удивлением обнаружила, что в колонке «лучшие времена» [«good times»], предназначенной для расходов на отдых, каждый день делалась запись «молоко, 6 центов». Пятнадцатилетний Тадеуш, единственный кормилец в семье и ее же «бухгалтер», пояснил: «Раз у нас есть деньги, я каждый день могу покупать на фабрике пинту молока, так что для меня это “лучшие времена”».

Борьба за контроль Разногласия между социальными работниками и получателями помощи не всегда были такими же милыми, как в случае с пинтой молока Тадеуша. Они были связаны с борьбой между конкурирующими системами целевого распределения и столкновениями по поводу характера отношений между должностными лицами и бедняками. Вспомним борьбу за домашние деньги между женами, мужьями и детьми или споры между дарителями и получателями чаевых и премий по итогам года: каждая группа боролась за распределение части домашних денег или денежного подарка в соответствии со своей собственной системой. В нашем случае благотворительной помощи доноры и реципиенты зачастую имели несовместимые системы целевого распределения денег, не соглашаясь между собой относительно того, являлась ли благотворительность добровольным подарком от равных равному, положенным правом, реализуемым сотрудником благотворительной организации, дружеской помощью материально зависимым или чем-то еще. Например, если социальный работник делал подарок семье, давало ли это ему право указывать, как тратить деньги? И становился ли благотворительный доход, коша он поступал в домохозяйство бедняков, их собственностью?

Бедные также имели собственные системы целевого распределения домашних денег, не только в том, что касалось развлечений, но и в целом ряде других статей расходов; деньги на оплату аренды отличались от денег на еду, а деньги на страховку хранились отдельно от церковных пожертвований. Дифференцировались даже личные деньги; отношение к деньгам на карманные расходы сына весьма отличалось от отношения к деньгам его сестры или от отношения к деньгам их отца на посещение бара или его транспортные расходы. Когда бедные семьи могли себе это позволить, они часто откладывали деньги для различных обществ взаимопомощи или, в случае с иммигрантами, отводили определенные деньги для отправки своим семьям за границу. Действительно, многие бедные домохозяйки скорее всего согласились бы с теми девятью десятками иммигранток, которые заявили Софонисбе Брекинридж, что больше всего они нуждались не в обучении тому, как тратить деньги, а просто в «получении денег».

Поэтому официальные бюджеты столкнулись с неписанными, но при этом действенными, альтернативными системами учета. И несмотря на целенаправленные и изощренные меры по контролю над средствами для оказания помощи со стороны социальных работников, нуждавшимся семьям обычно удавалось обходить бюрократические ограничения и, так или иначе, превращать благотворительные деньги в «свои», насколько это возможно. Вспомним, как вкладчики Пенни-сберегательных банков изменили сберегательную систему, задуманную благотворительными обществами. Первоначально бедные семьи с недоверием относились к попыткам овладеть их деньгами; как записала в своем дневнике социальная работница Мэри Ремингтон: «они все боятся [Пенни-сберегательного банка], поскольку кто-то говорит им, что мы хотим отнять у них деньги».3 Но бедные семьи оказались изобретательны. Если учредители банков изначально планировали «сберегать» их мелочь до тех пор, пока не накопится достаточная сумма, которую можно было бы перевести на обычный сберегательный счет, то бедные семьи превратили Пенни-сберегательные банки в хранилища своих краткосрочных потребительских вкладов. Женщины, дети и мужчины сберегали деньги на свои определенные цели: на покупку весенней одежды, на летний отпуск и очень часто на пасхальные или рождественские подарки.

Современны бизнес для всех.